В 1515 году в Сольвычегодске (нынешняя Архангельская область) после смерти отца и трех старших братьев, Аникей Строганов остаётся единственным представителем рода и владельцем значительных земельных поместий и нескольких соляных варниц. Солеварение не было простым делом. Из глубоких шахт-колодцев качали рапу (раствор), которую выпаривали на огромных сковородах на печах и так получали соль. Она активно использовалась в сельском хозяйстве, в животноводстве и, конечно же, соль служила отличным антисептиком, защищавшим продукты от гниения. Иными словами, соль являлась ценным и незаменимым ресурсом.
И вместо того, чтобы жить тихо и удовольствоваться наследством, он решил пойти дальше. Аника расширил солеваренное производство, выживая предприятия конкурентов: его первые купчие датированы 1526 годом. Он разорял мелких собственников, которые владели варницами артельно, скупал их доли, отбирал заложенные дворы при неуплате в срок закладов. К тому же, он ухитрился отправлять товар в Москву, где цены выше, а на родине продавал всё за бесценок, чем выбил земли из-под ног оставшихся дельцов. Когда же подросли его сыновья: Яков, Григорий и Семен в Сольвычегодске для деятельности всех стало тесно. Он, усмотрев в Кольской губе богатые солью места, построил и там варницы, которые в течение долгих лет считались самыми доходными.
В начале царствования Ивана Грозного была выдана грамота, которой Строганов был уполномочен наблюдать за тем, чтобы проезжие из Архангельска в Москву иноземные купцы не смели продавать свои товары в розницу, чтобы они не покупали пеньки и из нее не вили канатов, и далее, чтобы земские люди "железоделаемых домниц" не имели и иностранцам не продавали железа. Так же на него была возложена обязанность ежегодно отправлять в Москву составленные им ведомости о том, сколько корабельного лесу куплено англичанами и какими вообще они торгуют товарами; а ещё ему было поручено из привозных "немецких" товаров "что надлежало по вольной цене покупать и ко двору в Москву посылать". Аккуратное и добросовестное исполнение им этих поручений засвидетельствовано тремя грамотами от 1552, 1555 и 1560 гг.
Помимо добычи и производства соли Аника выстроил оптовую и розничную торговую сеть. Склады и дворы были открыты в Москве, Коломне, Калуге (через которую шла торговля с Европой), Рязани, Переславле-Залесском, Великом Устюге, Коле. А в 1556 Аникей получил грамоту царя о дозволении искать медные руды «на Устюге, в Перми и в иных городах», заниматься добычей жемчуга и продажей казённого хлеба.
Так же Аникей вёл торговлю с иностранными купцами, приходившими к нему с "заморскими" товарами, и с туземными инородцами, от которых он приобретал меха. Узнав о том, что эти товары в большом изобилии имеются у жителей за Уральским хребтом, он снарядил экспедицию и отправил в Сибирь, поручив завязать торговые отношения с местным населением и, кроме того, наказав подробно и "с крайним прилежанием проведать о всех обстоятельствах", касавшихся сибирских инородцев, а возвратясь — "обстоятельно ему о том сказать". Когда же посланные пришли обратно "во всякой целости, с радостными известиями и немалым прибыточным товаром". Строганов и в следующем году отправил к ним некоторых из своих родственников и доверенных лиц с разным товаром и с приказанием, чтобы они "внутрь той земли жительство их (инородцев) еще далее проведать старались". Завязанные таким образом торговые связи с зауральским населением увеличили и без того значительные богатства Аникея Строганова и дали ему возможность расширить свои владения путем покупки земель в Печезерском и Колоторском уездах, в целом ряде волостей и приходов в Устюге и других местах.
Торговля с сибиряками практиковалась и до Строганова, однако другие купцы вели ее в тайне, боясь соперничества. В отличие от них, Аникей Строганов в 1557 году лично прибыл в Москву и объявил Ивану Грозному о разведанных путях в Сибирь и возможностях торговли. При царском дворе сообщению Строганова было придано большое значение, в Сибирь стали посылаться купцы и послы из Русского царства.
Донесение свое Аникей сделал небескорыстно. Он просил в награду громадную площадь малообитаемой земли. В поданном прошении предприниматель писал, что по правой стороне Камы против Пыскорской курьи и по обе ее стороны до реки Чусовой есть «места пустыя, леса черны и озера дикие, острова и наволоки пустые на 14 верст; а прежде на том месте пашни не пахиваны, и дворы не ставливаны, и в царскую казну пошлина никакая не бывала, и в писцовых, купчих и в правежных книгах те места ни за кем не записаны».
Грамотой от 4 апреля 1558 г. Иван Грозный пожаловал эти земли, общей площадью 3 415 840 десятин (1 десятина =1,09 га), в пользование роду Строгановых, при этом дав Строгановым право в течение 20 лет вести беспошлинную торговлю.
На новом месте Строганов построил городок Камгорт или Канкор. В 1564 г. Аникей нашел более удобное место для поселения, в 20 верстах от прежнего по течению Камы, к тому же богатое соляными залежами, и основал там другой городок; наконец, в том же году на Орловском мысу был возведен и третий городок, названный Каргеданом, народом прозванный— Орел.
Двадцатилетнее освобождение от повинностей привлекло на земли Строганова многих безземельных и беглых людей из Центральной России, которые стали заселять места, запахивать земли, работать на вновь открываемых соляных варницах. Численность их по разным оценкам составляла от 2500 до 6000 человек как крепостных, так и наемных.
Грамотой 1566 г. Аникею Строганову были даны новые льготы: он был взят в «собственную его величества протекцию», что означало подсудность только царю или особо назначенным царем лицам. Через два года Аникей получил новые земли вниз по Каме до устья реки Чусовой на тех же льготных условиях.
Приблизительно через 20 лет после первого пожалованья, во владениях Строгановых находилось 3 города и 39 деревень и починков с 203 дворами.
В 1567 Аникей ушел в Пыскорский монастырь под именем монаха Иосафа. Трудно сказать, что заставило старого, но еще могущественного человека, державшего всю семью в ежовых рукавицах, отказаться от светских благ. Согласно легенде, Аника Строганов был настолько крут, что за незначительную провинность он утопил в реке Вычеге собственную дочь.
