Династия Мальцовых одна из первых пионеров фабричного дела в России. Сейчас о ней мало кто знает, а раньше "мальцовское стекло", "мальцовский чугун" (кухонные плиты, казанки, утюги, печные дверцы и т.п.), "мальцовские машины", "мальцовские локомобили", "мальцовские локомотивы" и прочие изделия были на слуху даже за границей.
Род промышленников Мальцовых прошёл длительный путь развития – от мелкопоместных дворян, провинциальных купцов и мастеров оружейного дела до одной из богатейших дворянских семей, которых в старой России принято было называть с уважением - Хозяева. Они созидали, строили, трудились во благо России: их величали так же и "Королями Хрусталя" - среди коллекций художественного стекла, хранящихся в музеях России и мира, часто можно увидеть предметы с лаконичной надписью-клеймом "Завод Мальцовых" или "Дятьковский завод".
Стоит выделить две главные ветви мальцевского рода, которые условно можно назвать по двум наиболее знаменитым стеклозаводам, находящимся во владении каждого из братьев Мальцовых, – Гусевской и Дятьковской. О последней и рассказано ниже.
Деятельность известных российских промышленников Мальцовых на Брянщине начинается с переноса части можайской стеклянной фабрики, основанной в 1723 году Василием Мальцовым, в Трубчевский уезд. Сыновья Василия — Александр и Аким часть фабрики переносят во Владимирскую губернию на речку Гусь, другая часть производства переносится сначала в село Радутино Трубчевского уезда, позже в Радицу близь Брянска.
После смерти Акима правление «мальцовской вотчиной» перешло к жене — Марии Васильевне, которая в 1773 году положила начало создания крупнейшего в глубине России центра стекольной промышленности, построив в небольшой деревеньке Дятьково фабрику, продукция которой уже в 1796 году не уступала изделиям славившегося тогда Гусевского хрустального завода. Прикупив земли вблизи Дятьково, Мальцова уже в ноябре 1797 года построила Чернятинскую фабрику для выпуска оконного стекла. В том же 1797 году неподалеку еще одну - Бердовскую фабрику, которая сразу же стала выпускать посуду из зеленого стекла. В 1800 году запустила Знеберскую фабрику. Следовательно, в 1800 году в Брянской губернии работала уже пять стекольных фабрик, ставших главной доходной отраслью хозяйства. Тем самым подготовилась основательная база для дальнейшей успешной деятельности потомков.
В 1805 году Мария Васильевна передала всё в руки своего младшего сына Ивана Мальцова. Из всех детей лишь он смолоду интересовался работой и устройством фабрик. Иван Акимович превращает Дятьково в центр мальцевских владений. В 1810 году здесь завершается строительство церкви и Дятьково становится селом. В нем строится господская усадьба и главная контора по управлению заводами. В 1820 году покупает два «демидовских» чугуноплавильных и железоделательных заводов в селах Людиново и Сукремль Калужской губернии. Вся деятельность Ивана Акимовича, истинного патриота, была направлена на развитие отечественных производств. Он одним из первых налаживает производство сахара из свеклы.
Представитель следующего поколения – Сергей Иванович Мальцов. Ему принадлежит особая заслуга в четкой и слаженной работе промышленной империи.
Сергей Иванович, несмотря на блестящую военную карьеру и возражения жены, в 29 лет ушел в отставку и уехал в Дятьково. Он с головой погрузился в преобразовательскую деятельность, тем более что правительство выдвинуло лозунг для развития промышленности: «освобождение от иностранной зависимости», а этот девиз особенно был созвучен деятельности всех Мальцовых. Вступив в права наследства и получив самостоятельность, Мальцов приступил к реконструкции своих заводов и фабрик, к открытию все новых и новых производств.
Оборудование предприятий было осуществлено на самом высоком уровне, с помощью самых знаменитых европейских ученых и инженеров, с использованием многочисленных новинок, автором, многих из которых был сам Мальцов. В круг этих преобразований были включены и стекольные предприятия, которые также подверглись значительной модернизации: шлифовальные станки приводились и движение паровыми машинами собственной конструкции, введена была пескоструйная обработка поверхности изделий по усовершенствованному способа американского инженера Тильмана, освоен механический пресс - французской изобретение.
Об этом писал современник: «Еще нет десяти лет, как первые опыты тиснения хрусталя были произведены во Франции, на мануфактуре Баккарта, и уже подражания с фабрики г. Мальцова, доказали нам, что на ней совершенна; известны все приемы, необходимые для этого трудного дела. Из числа больших стеклянных мануфактур в России, мальцовская состоит в непосредственных сношениях с известнейшими иностранными, и вводит тотчас же все их улучшения и изобретения. В отношении техническом она выше всех других...»
Дятьковский хрустальный завод на протяжении 19 в. являлся одним из крупнейших в России. Численность работающих постоянно увеличивалась: в 1858 году — 820 человек, в 1913г. — 2100 чел. Кроме многопредметных сервизов, разнообразной посуды и прочих изделий, на Дятьковском хрустальном заводе выпускались детали архитектурного убранства.
Нетипичным явлением для России на территории мальцовских владений было то, что здесь действовала широкая сеть социальных гарантий, пособий, система образования, медицинского обслуживания. В 8-ми больницах работало 6 врачей и 15 фельдшеров, было 2 аптеки. Дятьковская больница на 50 коек располагалась в трехэтажном здании. Во всех промышленных центрах мальцовского округа были школы с трехгодичным обучением, позже при Дятьковской и Людиновской школах были открыты воскресные классы для взрослых рабочих и детей. В техническом училище Людинова с пятилетним курсом обучалось 62 ученика — так готовились будущие специалисты для многочисленных производств и управляющие.
Для мастеровых строились каменные городского типа дома на 3-5 комнат. Дома строились в рассрочку. Причем, оценка была очень низкая, т. к. кирпич и лес покупали по себестоимости. Как свидетельствуют документы, остаток долга в 100-200, а иногда и 500 рублей Мальцов списывал в виде награды рабочему за хорошую работу. Кроме того, к каждому дому отводилось бесплатно под сад и огород по 800-4000 кв. саженей. Почти бесплатно (за отработку 2-3 дня на летних работах) выделялась земля для общего выгона скота, т. к. каждая семья имела по одной - две коровы. Топливо рабочие также получали бесплатно.
Оплата труда также была значительно выше на малыцовских предприятиях, о чем свидетельствует известный исследователь промышленности Субботин, основываясь на изучении документов: «...расценки заработной платы были доведены до возможного максимума и далеко превосходили не только принятый максимум, но и норму потребностей рабочей семьи. Из сравнения отчетов можно видеть, что на мальцовских заводах отношение заработной платы к стоимости изделий было выше, чем на других русских заводах и фабриках. Это благоприятное отношение усиливается тем, что обыкновенный рабочий день составлял 10-12 часов, когда как почти на всех других фабриках России требовалось 14-16 часов работы, для самых же трудных работ был установлен восьмичасовой рабочий день». И это в XIX веке!
Для обеспечения своего населения продуктами питания, Мальцов организовал хутора с образцовым скотоводством. Сельскохозяйственные продукты поступали в заводские лавки и магазины, туда же поступала и продукция местных фабрик и заводов, полностью обеспечивая местное население всем необходимым для жизни. Расчет за товары производился для удобства особыми квитками, стоимостью от 10 коп до 5 руб., называемыми «мальцовскими деньгами». За обращением этих своеобразных денег следило министерство финансов и за 80 лет их существования ни разу не отметило никаких злоупотреблений. Поэтому они принимались как оплата и в соседних губерниях. Заработанная плата рабочим на 80% выдавалась натурой, но т. к. по свидетельству современников оплата труда на мальцовских заводах была значительно выше, чем на подобных предприятиях в других районах страны, то население жило довольно обеспечено.
После отмены крепостного права, Мальцов бесплатно наделил земельными участками своих рабочих, которые стали одновременно и крестьянами. К этому необходимо прибавить и значительное число льгот, которые предоставлял Мальцов своим рабочим. Он не только построил бесплатные школы, больницы и богодельни, обслуживание которых ежегодно стоило огромных денег, но и установил пенсии для престарелых рабочих, вдов, сирот. В случае смерти кормильца семья переходила на содержание Мальцова. Каждая вдова получала не только содержание, но и в случае необходимости для нее строился дом. Была организована больничная касса, из которой выдавали пособия рабочим, потерявшим на время трудоспособность. Ничего подобного не было во всей России.
Крупный заводчик старался придерживаться принципов, близких к ведению натурального хозяйства, все было свое, все из русского материала, и очень часто впервые в России. Все мальцовские предприятия делились на отраслевые группы: «Металлопромышленность» — сюда входило 12 предприятий (чугунно-литейные, машиностроительный, эмалевый, гвоздильный, паровозо-вагоностроительный заводы); «Стекольно-фаянсовая промышленность» — 10 заводов, выпускающих хрусталь, оконное стекло, бемское стекло, бутылки и фаянсовую посуду; к «Пищевой» относились свеклосахарные, пивомедоваренные и винокуренные заводы; «Лесобумажня» — лесопильные, смолоскипидарные заводы, бумажно-веревочная фабрика; к группе «Разные предприятия» относились серный, кожевенный, содовый заводы, полотняная фабрика, парафинное производство и мальцовская железная дорога. Все предприятия кроме железнодорожных путей сообщения, протяженностью более 200 верст, были связаны шоссейными дорогами и первым в России частным телеграфом.
Дятьковский же завод тоже удивил мир, не только своими изделиями из стекла и хрусталя, но и единственным в мире хрустальным иконостасом, который в 1855 году Сергей Иванович Мальцов установил внутри храма, построенного его отцом.
Воспоминания В.И. Немировича-Данченко, опубликованные в 1882 году в заметках "Америка в России": "Здесь была если не Америка, потому что здесь не было того оживленного индивидуального развития, какое характеризует Америку, то своего рода Аркадия: население жило здесь, не заботясь о завтрашнем дне, и не опасалось никаких невзгод… Тут работают более ста заводов и фабрик; на десятках образцовых ферм обрабатывается земля... Тут люди пробуравили землю и, как черви в орехе, копошатся в ней, вынося на свет Божий скрытые богатства; отсюда добрая часть нашего отечества снабжается стеклом, фаянсом, железом, сталью, паровозами, вагонами, рельсами, паркетами, всевозможными машинами, земледельческими орудиями... Что такое другие наши заводские районы? Рассадники нищеты и центры пьянства и разврата прежде всего. Приезжайте сюда, вы не встретите ни одного нищего, а пьяные разве в Людинове попадутся вам, да и то редко. Это не вырождающееся поколение, каким является население окрестностей, это – люди сильные и сытые".
При всем том, когда разразился кризис 1866 года, Сергей Иванович оказался к нему не готов, к тому же состояние его дел сильно подорвало производство вагонов и локомотивов, основанное Мальцевым под заказы правительства, которое отказалось оплатить заказ.
Чтобы спасти предприятия, С.И. Мальцов учреждает промышленное товарищество, пайщиками которого стали он сам, его сыновья и ближайшие родственники.
В это время как следствие экономического кризиса упал спрос на сельскохозяйственные машины, а сам Сергей Иванович попал в дорожную катастрофу (взбесившаяся тройка перевернула экипаж, в котором он ехал) и был вынужден лечиться за границей. Во время его отсутствия пайщики неумелым управлением довели дело почти до разорения, а жена ушла от него вместе с детьми. Боясь лишения наследства, они принялись хлопотать о передаче заводов под опеку и добились высочайшего повеления. Но и казенное управление не поправило дела: в 1888 году мальцовское промышленно-торговое товарищество было признано несостоятельным должником.
Лишь иногда Сергей Иванович отзывался в кругу близких друзей:
«Слышали? Под опеку меня… Знаете же вы мою жизнь. Жил как все, при дворе бывал. А этот двор, в лице жены Александра II, забрал мою жену: она подружилась с больной императрицей и бросила меня. Бунтовал – коситься начали. Забрал ребят, приохочивал к работе. Ничего не вышло: волком глядели, выросли – бросили. Шаркают там по паркетам, но это не беда, и я когда-то шаркал, а ненависть ко мне затаили. Жил я по-своему, а деньги посылал им, много они заводских денег сожрали и все мало. Выросли, поженились, и все им кажется, что с заводов золотые горы получать можно, не понимают, что если ты из дела берешь, то туда же и клади, всякое дело кормить надо. Тут еще Катя им глаза кольнула. Боятся, женюсь, и поторопились объявить подопечным – я-де самодур, выжил из ума, растрачиваю детское добро. Законным порядком этого бы им не провести, так через маменьку высочайшим повелением… Чуял я, что подведут они мину».
Так он прожил еще десять, в общем, вполне счастливых лет, после чего скончался, как в то время говорили, от удара. Ему было 83 года – по тому времени немалый срок. Тело его перевезли в фамильный склеп, в село Дятьково.
